Дом, который сгорел как факел ночью 11 сентября, можно было бы назвать тупиковым, если бы за ним не простиралась огромная поляна, ведущая к красивейшему ансамблю Александровского монастыря. Неширокая тропинка, бегущая от дома, выводит на смотровую площадку, с которой, как на ладони, виден другой не менее величественный монастырь — Покровский, словно ожерельем обрамленный речкой Каменкой. Сотка земли в этом месте, по самым скромным подсчетам, стоит 15 тысяч долларов.

Соседка, проживающая рядом с погорелицей, строго и настороженно, не открывая окна, спросила меня о цели визита. А успокоившись, рассказала о том, что они пережили той злосчастной ночью:

— Соседушка моя Галина Дмитриевна Храмова в тот день сорочину мужа собиралась отмечать. Сняла с книжки все деньги его похоронные, да вот гляди-ка как все получилось. Сама еле как успела выскочить из дому. Так и сгорели и деньги, и документы, и вещи все. Три курочки сгорело в огне. Петух только один успел выскочить ,до сих пор по утру кукаречет на пепелище. Она собаку спасала, так огнем опалила себе руки-ноги. Как теперь ей, бедной, жить? А ведь приходили к нам люди, предлагали продать домишки. Только мы отказались, ведь все своими руками построили, жалко…

— То, что происходит с Суздалем в последнее время выходит за рамки здравого смысла, — подключается к разговору прихожанка церкви Козмы и Домиана Васса Прибылова. — Из тихого провинциального города он буквально на глазах превращается в кипящий адовыми страстями котел и то, что еще недавно манило сюда миллионы туристов и паломников — тишина, умиротворение, намоленность, колокольный звон — тихо умирает под наглым натиском коммерциализации. Продавать и предавать стали все-землю, святость, совесть…